«Полёт на самолёте прост и понятен любому ребёнку.

- Запустил двигатель и порулил на взлёт. А уж когда взлетел, там и вовсе делать нечего – лети, любуйся природой и облаками. Садиться совсем просто – самолёт сам дорогу находит на аэродром и приземляется точно у Т.

Главное самолёту не мешать, он сам всё умеет – курсант только всё портит».

Этот «славный» монолог майора, инженера авиационной эскадрильи я слышал в 1981 году на аэродроме Камень на Оби Барнаульского ВВАУЛ. Речь шла о полётах на самолёте Як-28. Двадцать лет прошло. У меня и тогда было совершенно иное мнение, а уж теперь тем более, ибо те, кто полетал на этом самолёте, а потом летал на других, сложных в пилотировании самолётах, знают, что сложнее самолёта, чем Як-28 трудно найти.

Но речь не о Як-28. Даже на планере надо учиться летать. Сначала на земле, а уж потом в воздухе. И мнение о том, что можно сесть и полететь самому с первого раза очень даже ошибочно. Есть и были в авиации самоучки, но это явление очень редкое – это дар природы. Всем же остальным приходиться учиться у других. Поэтому профессия лётчика-инструктора не исчезнет – никакой авиасимулятор или профессиональный авиационный тренажёр не заменит лётчика-инструктора.

Другое дело, когда опытный лётчик осваивает новые фигуры, новые приёмы пилотирования. За каждой фигурой стоит не один день внутреннего поиска, когда лётчик отрабатывает фигуру в голове, а уж потом выполняет или пытается выполнить фигуру в воздухе. Причём в большой авиации гражданской и военной эти эксперименты практически не доступны, этим могут заниматься только лётчики-испытатели. Больше повезло спортсменам – им дозволено искать и экспериментировать. Но тоже в разумных пределах. (На самом деле экспериментируют везде и в гражданской и в военной и в авиации РОСТО. Если бы не экспериментировали, то происшествий было бы намного меньше, а оставшихся в живых больше.)

Как-то мне довелось присутствовать в кабине Як-52 во время выполнения диковинной и не имеющей названия фигуры пилотажа. Было это на аэродроме Евсино Новосибирского АТСК. У меня образовался небольшой перерыв в полётах, и надо было слетать контрольный полёт в зону. Я сел в первую кабину, Сергей Дадыкин во вторую. Прилетели в зону, как сейчас помню, в первую, она прямо рядом с посёлком городского типа Линёво. Набрали 1200 метров, и я начал выполнять пилотаж. Так, простенькие фигуры – штопор, переворот, петля, полупетля, несколько бочек влево, несколько вправо. Попробовал поворот на горке с углом 60 – Сергей подправил маленько, посоветовал, как правильно делать. Попробовал ещё разок. Погода замечательная, ни одного облачка, небо синее, видимость, - как говорят, - «миллион на миллион». Видимо Сергею прискучили мои упражнения, и он решил внести разнообразие в мою прямолинейную программу пилотажа. И вот по СПУ (самолётное переговорное устройство) он мне говорит:

- Слушай, я тут недавно одну фигуру придумал. Хочешь, я покажу её?
- Давай показывай!

Диалог на этом и закончился. Я не стал спрашивать, что за фигура и к чему надо приготовиться, а он не стал уточнять, что собирается показывать. Сомневаться в его действиях, мастерстве и умении пилотировать Як-52 в самых невероятных ситуациях у меня не было оснований, на тот момент у него был общий налёт около трёх тысяч часов, из них на Яке почти две тысячи. Так, что человек давно уже вступил на путь экспериментов. Тем более, что задолго до этого он мне показывал знаменитую «Абракадабру», научил меня выполнять плоский штопор, делал обратный, плоский штопор и прочие чудеса пилотажа. Поэтому я просто отпустил ручку, ноги убрал с педалей и приготовился разглядывать фигуру.

Он набрал чуть-чуть высоты, к тому времени я её уже изрядно растратил. Потом разогнал самолёт в пике до скорости километров 350, вывел в горизонт… И тут началась сама фигура. Мой налёт к тому времени был явно меньше чем у Сергея, но всё же 1500 часов, и я в состоянии контролировать и определять положение самолёта, и видеть, какие эволюции он совершает. Но не тут то было. Как, куда Сергей вращал рули и давил педали, знает только он, ни в одной инструкции эта фигура не описана. Самолёт порядочно тряхнуло, затем швырнуло кабиной вперёд прямо по полёту, в горизонте, и начало вращать в таком положении вокруг его вертикальной оси. Скажу проще - кабиной вперёд и как бы голова лётчика вкручивается в пространство перед собой, словно штопор в пробку. В этот торжественный момент, когда он только начал вращаться, в моей кабине резко открылся фонарь и моя голова действительно начала вкручиваться в пространство, только теперь уже не защищённая прозрачным оргстеклом. Я получил хороший воздушный душ с шумовым сопровождением.

Но это не всё. Самолёт в таком положении начал терять скорость и естественно по инерции меня стало вытягивать из кресла прямо навстречу потоку, а проще вон из кабины. Благо привязные ремни были застёгнуты и не выпустили меня из кабины на прогулку в синее небо. По-хорошему тут меня должен был охватить ужас или хотя бы страх. Ничего подобного – меня разобрал смех, и я захохотал. Я подумал, что раз Сергей уже делал эту фигуру и знал, что обязательно откроется фонарь, то и решил подшутить надо мной и понаблюдать мою реакцию. Когда закончилась сия вертушка, а я умудрился дотянуться до шарика закрытия фонаря и закрыть его, то нажал на СПУ, и спросил Сергея:

- Ты знал, что откроется фонарь?
- Не понял?
- Я говорю - у меня фонарь открылся во время этой вертушки – ты знал, что он откроется?
- Да ты что! У тебя фонарь открылся?
- А ты что, не видел?
- Нет!
- Ну, вот открылся, уже закрыл.
- Слушай, я бы умер от страха, если бы он открылся у меня в такой момент!
- А я подумал, что ты специально это всё мне подстроил!
- Что ты! Это уж слишком круто!
- А меня смех разобрал, мне твоя шутка очень понравилась, даже больше чем сама фигура.
- Ладно, полетели домой, разберёмся, что произошло.

Разбирать, собственно, было нечего. По всей вероятности направление перегрузки и усилия во время фигуры так совпали, что ослабили замки, фонарь сняло со стопоров, и отбросило назад, в таком положении он и зафиксировался.

Узнав, что всё это получилось случайно, я немного разочаровался. Такая шутка пропадает. Гарантии, что фонарь откроется в другой раз, совершенно нет.

Больше я эту фигуру не видел ни в полёте, ни с земли. Пытаться изобразить подобное самому мне и в голову не приходило. Чтобы такое повторить, нужен опыт, знания, тренировки. Мастерство ниоткуда не берётся.

Отвечая самому себе на вопрос – «а если бы привязные ремни не были застегнуты?» - на земле после полёта мне было уже не смешно!