19. Зато живыми остались

20 сентября 1984 года мы выполнили крайние полёты на Ту-134ш, и двумя эскадрильями (1 и 2 АЭ 46 УАП ВВВАУШ) приступили сначала к теоретическому, а затем и практическому освоению «новейших» самолётов Ан-26Ш. К 5 марта 1985-го года уже были полностью готовы к полётам с курсантами-штурманами. 5 марта провели митинг, внесли-вынесли Боевое Знамя, прошли торжественным маршем и начали полёты. И в этот же день «уронили» Ан-26. Все, слава Богу, остались живы. Самолёт потом восстановили, чтобы оформить вместо аварии поломку. В воздух он больше не поднимался, и сейчас стоит в музее ЛВВАУШ в городе Луганске. Не буду вдаваться в подробности, но лётное происшествие произошло из-за незнания матчасти борттехником и безалаберности правого лётчика.

Но это всё прелюдия, подхожу к главному. На 3.06.85г. командиром полка Перфильевым И.В. (Балашов-69) была поставлена задача - двумя бортами Ан-26Ш выполнить перевозку двух групп курсантов в авиагарнизоны для стажировки. Майору Хасанову – в Североморск, с промежуточной посадкой в Кипелово, а мне – конкретно в Кипелово.

Алим (и Аликом его звали, не обижался вроде) давно летал на Ан-26, осенью 84-го вернулся с Афгана. Он был запланирован первым, как более опытный, наш экипаж – за ним. Ещё помню, как при постановке задачи Перфильев предупредил: если какие-то проблемы, не задумываясь, возвращайтесь назад. Главное – курсантов и экипаж сберечь. Заправка – под горловину, лететь далеко, запасных военных ВПП в окрестностях нет.

Взлетел Алим, минут через 5-10 за ним - мы. Курс - на север, мимо Москвы. Борттехник, тоже недавно переучившийся, докладывает: «Командир, отбор воздуха не включается». Сбегал он, проверил рампу, всё вроде закрыто. Другое, что помнил в этом случае, проверил. А я продолжаю набор и лихорадочно соображаю – что делать дальше. Эшелон больше 4000 наберём, курсанты начнут задыхаться без кислорода. Не приведи Господь, кому-то поплохеет. Что-то Алим пытался мне подсказать, безуспешно. Принимаю решение – возвращаться.

После посадки команда: «На стоянку не заруливать, остаться на магистральной, двигатели не выключать, опустить рампу». Подъехал зам командира АП по ИАС подполковник Левтеров, забежал по рампе в самолёт, в кабину, практически сразу нашёл причину. А накануне на нашем самолёте, как на самом ближайшем к КДП «пэдэсники» проводили тренаж по вынужденному покиданию самолёта. И этот «чёртов» выключатель «Аварийный сброс давления» гоняли туда - сюда. И как-то умудрились его оставить в таком положении, что он остался включенным, но был прикрыт аварийным колпачком (как будто выключен). Вот мы пощёлкать-то его и не догадались.

Подъехал Перфильев, спросил – готовы повторно лететь? Ну, так летите, - надо задачу выполнять, заявка не снята. Взлетели, набрали заданный эшелон 5400, всё, без проблем, за 3 часа 45 минут дошли, приземлились. Аэродром мокрый, видать недавно дождик был. А где же самолёт Хасанова? Куда его так зарулили, что не видно? А местный диспетчер говорит: «Да вот он, на 4-м развороте, скоро сядет». Прикидываем – ну не мог он столько в воздухе висеть, керосин бы давно кончился.
Встретили Алика, тот рассказывает. Подходит он к Кипелово, а ему: «Аэродром закрыт, надо бы на запасной». А куда, - кругом тайга, топлива маловато. Вологда под боком, но он чисто гражданский, ВПП коротковата, где-то 1600м. Ну, для Ан-26 с опытным командиром хватит. Выхожу, говорит, на привод на 3000, а ему: «Нас тоже закрывает, если через 10 минут не сядешь…». Алим говорил: «Я им показал афганский заход, они были в шоке». Только что был над ДПРМ, и уже запрашивает посадку на посадочном, шасси-закрылки полностью. Во второй половине пробега «въехал» в «стену» дождя, видимости никакой. «Ну, если не видно куда рулить, выключайся на ВПП. Всё равно больше никого принимать не будем».

Тут до нас окончательно дошло – где бы мы были, если бы не вернулись на аэродром взлёта. Кипелово ещё, а Вологда уже закрыта. Проводили Алима в Североморск, сами начали в гостиницу устраиваться – отдохнуть после стресса. Мужики: «Командир, надо бы обмыть это чудесное спасение». А я помнил, что в мае этого же года в Ворошиловграде врач полковой «тормознул» Ан-12 «из моряков», штурман, из местных, повёз экипаж к родителям и они там славно отдохнули. «Дыня покатилась» хорошая, и по морской авиации прошла команда: «мочить кузнечиков», особенно из Ворошиловграда. Так что, - говорю, - мужики, находимся на «вражеской территории», бдительность должна быть доведена до высших пределов. Но разве их остановишь? Пришлось возглавить, но вскоре пресечь. Всё равно застукали, заставили на следующий день дуть в трубочку мне и борттехнику - жребий врача пал на нас. Мы не подвели, пары алкоголя отсутствовали. Никогда - ни до, ни после, я такой «экзекуции» не подвергался. Ну и сопровождавший курсантов подполковник (или капитан 2-го ранга), он раньше служил в этом гарнизоне, потом перевёлся в Ворошиловград, отстоял нас. С ним вместе мы и вернулись домой, курсанты остались на стажировку.

Мне влепили предпосылку, за возврат с маршрута по причине незнания матчасти, пришлось 6 ватманских листов рисовать. А что там рисовать? В общем - стресс. Зато живыми остались.

1.12.2010 г. Анатолий Захаров.